Неточные совпадения
Левин замолчал. Опять противопоставлялась эта
сила. Он знал, что, сколько они ни пытались, они не могли нанять больше сорока, тридцати семи, тридцати восьми
рабочих за настоящую цену; сорок нанимались, а больше нет. Но всё-таки он не мог не бороться.
Сей последний, видя, чем это грозит ему, не менее стремительно укрепляет свои
силы, увеличивает боевые промышленно-технические кадры за счет наиболее даровитых
рабочих, делая из них высококвалифицированных
рабочих, мастеров, мелких техников, инженеров, адвокатов, ученых, особенно — химиков, как в Германии.
— То же самое, конечно, — удивленно сказал Гогин. — Московское выступление
рабочих показало, что мелкий обыватель идет за
силой, — как и следовало ожидать. Пролетариат должен готовиться к новому восстанию. Нужно вооружаться, усилить пропаганду в войсках. Нужны деньги и — оружие, оружие!
— Это — ваше дело, перерождайтесь, — громко произнес Кутузов и спросил: — Но какое же до вас дело рабочему-то классу, действительно революционной
силе?
— Мы, интеллигенция, — фермент, который должен соединить
рабочих и крестьян в одну
силу, а не… а не тратить наши
силы на разногласия…
—
Рабочему классу философский идеализм — враждебен; признать бытие каких-то тайных и непознаваемых
сил вне себя, вне своей энергии
рабочий не может и не должен. Для него достаточно социального идеализма, да и сей последний принимается не без оговорок.
Социалисты-утописты с их мистической верой в
силу рабочего класса — разбиты, сошли со сцены истории.
— Взгляд — вредный. Стачки последних лет убеждают нас, что
рабочие —
сила, очень хорошо чувствующая свое значение. Затем — для них готова идеология, оружие, которого нет у буржуазии и крестьянства.
Учреждение, которое призвано к борьбе с внутренним врагом, хотя и позволило случаями Азефа и Богрова несколько скомпрометировать технические приемы своей работы, но все же достаточно осведомлено о движении и намерениях враждебных
сил, а
силы эти возбуждают протесты и забастовки
рабочих, пропагандируют анархическую идею пораженчества.
«…
Рабочие опустили руки, и — жизнь остановилась. Да,
силой, двигающей жизнью, является
сила рабочих… В Петербурге часть студентов и еще какие-то люди работают на почте, заменяя бастующих…»
— Одно из основных качеств русской интеллигенции — она всегда опаздывает думать. После того как
рабочие Франции в 30-х и 70-х годах показали
силу классового пролетарского самосознания, у нас все еще говорили и писали о том, как здоров труд крестьянина и как притупляет рост разума фабричный труд, — говорил Кутузов, а за дверью весело звучал голос Елены...
А если и бывает, то в сфере
рабочего человека, в приспособлении к делу грубой
силы или грубого уменья, следовательно, дело рук, плечей, спины: и то дело вяжется плохо, плетется кое-как; поэтому
рабочий люд, как
рабочий скот, делает все из-под палки и норовит только отбыть свою работу, чтобы скорее дорваться до животного покоя.
Важно не человеческое развитие
рабочих или крестьян, не повышение их человеческого достоинства и качественности, не рост их
силы, которая всегда ведь есть духовная
сила, а постановка их в такие условия, утилитарно нужные.
За этот день мы так устали, как не уставали за все время путешествия. Люди растянулись и шли вразброд. До железной дороги оставалось 2 км, но это небольшое расстояние далось нам хуже 20 в начале путешествия. Собрав последние остатки
сил, мы потащились к станции, но, не дойдя до нее каких-нибудь 200–300 шагов, сели отдыхать на шпалы. Проходившие мимо
рабочие удивились тому, что мы отдыхаем так близко от станции. Один мастеровой даже пошутил.
Сказать, что он хочет быть бурлаком, показалось бы хозяину судна и бурлакам верхом нелепости, и его не приняли бы; но он сел просто пассажиром, подружившись с артелью, стал помогать тянуть лямку и через неделю запрягся в нее как следует настоящему
рабочему; скоро заметили, как он тянет, начали пробовать
силу, — он перетягивал троих, даже четверых самых здоровых из своих товарищей; тогда ему было 20 лет, и товарищи его по лямке окрестили его Никитушкою Ломовым, по памяти героя, уже сошедшего тогда со сцены.
Революция 1905 года добралась до «кусочников».
Рабочие тогда постановили ликвидировать «кусочников», что им и удалось. Но через два года, с усилением реакции, «кусочники» опять появились и существовали во всей
силе вплоть до 1917 года.
Например, нагрузка и выгрузка пароходов, не требующие в России от
рабочего исключительного напряжения
сил, в Александровске часто представляются для людей истинным мучением; особенной команды, подготовленной и выученной специально для работ на море, нет; каждый раз берутся всё новые люди, и оттого случается нередко наблюдать во время волнения страшный беспорядок; на пароходе бранятся, выходят из себя, а внизу, на баржах, бьющихся о пароход, стоят и лежат люди с зелеными, искривленными лицами, страдающие от морской болезни, а около барж плавают утерянные весла.
Максимум
рабочих часов — 12 1/2 в сутки — приходится на май, июнь и июль, а минимум — 7 час. — на декабрь и январь.] он же предоставляет разные облегчения каторжным разряда исправляющихся; но практика поневоле не всегда сообразуется с законом именно в
силу местных условий и особенностей труда.
По этому положению при определении на разного рода работы принимаются в основание: физические
силы рабочего и степень навыка к работе.
Непременный член по крестьянским делам выбивался из
сил и ничего не мог поделать:
рабочие стояли на своем, компания на своем.
Но главная
сила промыслов заключалась в том, что в них было заперто
рабочее промысловое население с лишком в десять тысяч человек, именно сам Балчуговский завод и Фотьянка.
Молота стучали,
рабочие двигались, как тени, не смея дохнуть, а Лука Назарыч все стоял и смотрел, не имея
сил оторваться. Заметив остававшихся без шапок дозорного и плотинного, он махнул им рукой и тихо проговорил...
Наступила страда, но и она не принесла старикам обычного
рабочего счастья. Виной всему был покос Никитича, на котором доменный мастер страдовал вместе с племянником Тишкой и дочерью Оленкой. Недавние ребята успели сделаться большими и помогали Никитичу в настоящую
силу. Оленка щеголяла в кумачном сарафане, и ее голос не умолкал с утра до ночи, — такая уж голосистая девка издалась. Пашка Горбатый, страдовавший с отцом, потихоньку каждый вечер удирал к Тишке и вместе с ним веселился на кержацкую руку.
— Если
рабочим не нравятся новые порядки, то могут уходить на все четыре стороны, — повторял Голиковский направо и налево, чем еще более восстановлял против себя. — Я
силой никого не заставляю работать, а если свои не захотят работать, так выпишем
рабочих из других заводов, а в случае чего даже из России.
Обоз с имуществом был послан вперед, а за ним отправлена в особом экипаже Катря вместе с Сидором Карпычем. Петр Елисеич уехал с Нюрочкой. Перед отъездом он даже не зашел на фабрику проститься с
рабочими: это было выше его
сил. Из дворни господского дома остался на своем месте только один старик сторож Антип. У Палача был свой штат дворни, и «приказчица» Анисья еще раньше похвалялась, что «из мухинских» никого в господском доме не оставит.
На заводы нужно смотреть, как на одну громадную машину, где главной двигающей
силой, к сожалению, остаются
рабочие руки.
Наоборот, по коренному свойству человеческой природы можно предположить, что по мере увеличения
силы заводовладельца будет возрастать благосостояние его
рабочих, потому что именно здесь их интересы совпадают.
В данном случае именно по отношению к заводовладельцу было бы смешно остановиться на том выводе, что он воспользуется своей
силой во вред своим
рабочим.
Ваша энергия — механическая энергия роста золота, она объединяет вас в группы, призванные пожрать друг друга, наша энергия — живая
сила все растущего сознания солидарности всех
рабочих.
— Наступит день, когда
рабочие всех стран поднимут головы и твердо скажут — довольно! Мы не хотим более этой жизни! — уверенно звучал голос Софьи. — Тогда рухнет призрачная
сила сильных своей жадностью; уйдет земля из-под ног их и не на что будет опереться им…
— Да здравствуют
рабочие люди всех стран! — крикнул Павел. И, все увеличиваясь в
силе и в радости, ему ответило тысячеустое эхо потрясающим душу звуком.
Но в глубине души не верила, что они могут перестроить жизнь по-своему и что хватит у них
силы привлечь на свой огонь весь
рабочий народ.
Этого требует время — мы должны идти всегда впереди всех, потому что мы —
рабочие, призванные
силою истории разрушить старый мир, создать новую жизнь.
Когда окинешь добрыми глазами землю, когда увидишь, как нас,
рабочих, много, сколько
силы мы несем, — такая радость обнимает сердце, такой великий праздник в груди!
В тесной комнате рождалось чувство духовного родства
рабочих всей земли. Это чувство сливало всех в одну душу, волнуя и мать: хотя было оно непонятно ей, но выпрямляло ее своей
силой, радостной и юной, охмеляющей и полной надежд.
Сенатор в это время, по случаю беспрерывных к нему визитов и представлений, сидел в кабинете за
рабочим столом, раздушенный и напомаженный, в форменном с камергерскими пуговицами фраке и в звезде. Ему делал доклад его оглоданный правитель дел, стоя на ногах, что, впрочем, всегда несколько стесняло сенатора, вежливого до нежности с подчиненными, так что он каждый раз просил Звездкина садиться, но тот, в
силу, вероятно, своих лакейских наклонностей, отнекивался под разными предлогами.
Через минуту он уже и забывает свое внезапное ощущение и начинает смеяться или ругаться, судя по характеру; а то вдруг с необыкновенным, вовсе не соразмерным с потребностью жаром схватится за
рабочий урок, если он задан ему, и начинает работать — работать изо всех
сил, точно желая задавить в себе тяжестью работы что-то такое, что само его теснит и давит изнутри.
Несмотря на все притворные старания высших классов облегчить положение
рабочих, все
рабочие нашего мира подчинены неизменному железному закону, по которому они имеют только столько, сколько им нужно, чтобы быть постоянно побуждаемыми нуждой к работе и быть в
силе работать на своих хозяев, т. е. завоевателей.
Но есть люди, которые верят в это, занимаются конгрессами мира, читают речи, пишут книжки, и правительства, разумеется, выражают этому сочувствие, делают вид, что поддерживают это, так же, как они делают вид, что они поддерживают общества трезвости, тогда как большею частью живут пьянством народа; так же, как делают вид, что поддерживают образование, тогда как
сила их держится только на невежестве; так же, как делают вид, что поддерживают свободу конституции, тогда как их
сила держится только на отсутствии свободы; делают вид, что заботятся об улучшении быта
рабочих, тогда как на подавленности
рабочего основано их существование; делают вид, что поддерживают христианство, тогда как христианство разрушает всякое правительство.
Что люди дрались — это было в порядке жизни; он много раз видел, как в праздники
рабочие, напившись вина, колотили друг друга, пробуя
силу и ловкость; видел и злые драки, когда люди, сцепившись подобно псам, катались по земле бесформенным комом, яростно скрипя зубами и вытаращив налитые кровью, дикие глаза.
— Это будет не скоро, очень не скоро, — сказал Костя и усмехнулся, — очень не скоро, когда Ротшильду покажутся абсурдом его подвалы с золотом, а до тех пор
рабочий пусть гнет спину и пухнет с голоду. Ну, нет-с, дядя. Не ждать нужно, а бороться. Если кошка ест с мышью из одной тарелки, то, вы думаете, она проникнута сознанием? Как бы не так. Ее заставили
силой.
С огромным успехом прошел спектакль, и с той поры эта труппа, все пополняемая новыми учениками, исключительно из
рабочих, начала играть по московским окраинным театрам, на фабриках и заводах. А студия под ее управлением давала все новые и новые
силы.
Грянула революция. Нахлынула Гражданская война, и шестидесятипятилетняя Анна Алексеевна Бренко со своей
рабочей труппой в продолжение трех лет обслуживает Павелецкую железную дорогу, от Москвы до Раненбурга, работая неустанно с людьми и для людей, которым она отдает все свои
силы.
Первый раз в жизни он испытывал такое одухотворяющее чувство и всей
силой голодной души своей глотал его, пьянел от него и изливал свою радость в громких, ликующих криках в лад с
рабочими...
Фомой овладело странное волнение: ему страстно захотелось влиться в этот возбужденный рев
рабочих, широкий и могучий, как река, в раздражающий скрип, визг, лязг железа и буйный плеск волн. У него от
силы желания выступил пот на лице, и вдруг, оторвавшись от мачты, он большими прыжками бросился к вороту, бледный от возбуждения.
Каждый вечер в охранном отделении тревожно говорили о новых признаках общего возбуждения людей, о тайном союзе крестьян, которые решили отнять у помещиков землю, о собраниях
рабочих, открыто начинавших порицать правительство, о
силе революционеров, которая явно росла с каждым днём.
В эти тёмные обидные ночи
рабочий народ ходил по улицам с песнями, с детской радостью в глазах, — люди впервые ясно видели свою
силу и сами изумлялись значению её, они поняли свою власть над жизнью и благодушно ликовали, рассматривая ослепшие дома, неподвижные, мёртвые машины, растерявшуюся полицию, закрытые пасти магазинов и трактиров, испуганные лица, покорные фигуры тех людей, которые, не умея работать, научились много есть и потому считали себя лучшими людьми в городе.
К тому, что я стал
рабочим, уже привыкли и не видят ничего странного в том, что я, дворянин, ношу ведра с краской и вставляю стекла; напротив, мне охотно дают заказы, и я считаюсь уже хорошим мастером и лучшим подрядчиком, после Редьки, который хотя и выздоровел и хотя по-прежнему красит без подмостков купола на колокольнях, но уже не в
силах управляться с ребятами; вместо него я теперь бегаю по городу и ищу заказов, я нанимаю и рассчитываю ребят, я беру деньги взаймы под большие проценты.
Положим, у Гарусова постоянно бунтовали
рабочие, а потом Полуект Степаныч их усмирял воинскою
силою, — ну, и теперь в этом же роде, надо полагать.
После обеда, убрав столы, бабы завели песни, мужики стали пробовать
силу, тянулись на палке, боролись; Артамонов, всюду поспевая, плясал, боролся; пировали до рассвета, а с первым лучом солнца человек семьдесят
рабочих во главе с хозяином шумной ватагой пошли, как на разбой, на Оку, с песнями, с посвистом, хмельные, неся на плечах толстые катки, дубовые рычаги, верёвки, за ними ковылял по песку старенький ткач и бормотал Никите...